В Казахстане школьник пытался покончить с собой прямо на уроке
После конфликта с одноклассниками мальчик решил свести счеты с жизнью прямо во время учебных занятий. Мать пятиклассника ищет, кто побудил его к этому. Школа считает, что психологические проблемы у ученика были и до инцидента, сообщает YK-news.kz.
«Я сейчас прыгну!»
Как оно было на самом деле, теперь уже трудно понять. У каждого из участников своя версия событий. Вроде бы все началось с потасовки. На перемене Рома повздорил с одноклассником Мишей (имена детей изменены — прим. ред.). Мальчишек разняли, а потом пятый класс пошел на урок русского языка. Миша уже забыл о происшедшем, но Рома продолжал переживать.
Урок начался с самостоятельной работы. Когда она закончилась, Тимур, сидевший позади Романа, попросил передать его листок учителю. Рома дважды не отреагировал на просьбу. Тимур пошел сдавать работу сам. Проходя мимо одноклассника, он, по версии педагогов, бросил ему с досадой: «Ты что — тупой?»
Эта реплика стала последней каплей. Роман вскочил с места, вспрыгнул на подоконник и заявил, что сейчас выбросится из окна. Перепуганная учительница с трудом уговорила его спуститься.
«Класс как класс»
В беспрецедентной ситуацией начали разбираться в тот же день. Срочно вызвали маму Романа. С учениками и их родителями побеседовали администрация, школьный психолог, сотрудник Центра поддержки семьи и детства. Состоялось заседание комиссии по защите прав несовершеннолетних. Во время разбирательства работники школы отмечали, что странности поведения у мальчика, пытавшегося покончить с собой, они замечали неоднократно.
— Роман у нас с первого класса. Учился он всегда слабенько, но не баловался, дисциплину не нарушал. Там другая проблема, — озвучивает свою точку зрения директор школы. — Вначале к нему в классе относились так же, как и ко всем. Но в играх он хотел, чтобы все было по его правилам. Мальчикам это не нравилось. Он на них обижался, плакал, убегал. После того как это повторилось несколько раз, дети стали избегать Рому. В классе проводили разъяснительную работу, говорили ребятам, что этот ученик особенный. Мы знали, что Роман состоит на учете у невропатолога, но диагноз мама нам не озвучивала. В начальных классах учительница опекала его, и все было более-менее спокойно. А в пятом классе обстановка обострилась. Учителя новые, их много, обновленка — к ней дети вообще сложно адаптируются. Когда был тест по языкам, Рома убежал из класса, его с трудом нашли и привели на урок.
— Вспышки гнева без видимой причины у мальчика участились к концу четвертого класса, — считает его первая учительница. — Сидит на самостоятельной работе, ничего не пишет. Я у него спрашиваю: «Почему ты ничего не делаешь?» А он в ярости начинает черкать в своей тетради.
— Когда я беседовала с мальчиком, он все время пытался отводить глаза — уходил от контакта, — рассказывает школьный психолог. — А потом принялся с силой щипать себя за руки. Мне пришлось взять его руку, чтобы это прекратить.
Класс, в котором случилась данная история, учитель начальной школы характеризует как вполне обычный: мальчиков чуть больше, и они все бойкие. Девочки дисциплинированные и послушные. По словам психолога, на социометрической карте класса избегаемых ребят всего двое. В основном дети друг друга принимают. Правда, Роман как раз находится в числе тех, кого отвергли.
Роминого оппонента Мишу учителя описывают как мальчика заурядного: не лидер, но и не отверженный. Впрочем, по словам педагогов, Михаил любит встревать в любую ситуацию и отстаивать справедливость, как он ее понимает. Тимур в классе новенький, на момент инцидента учился только несколько дней. Как-то охарактеризовать его в школе затруднились.
Обычный класс, обычная школьная ситуация. И все же в какой-то момент жизнь показалась Роману невыносимой.
«Моего ребенка довели!»
Мать пятиклассника сразу же начала разбираться, кто виноват в том, что ее ребенок попытался выброситься из окна. Она подала заявление в органы внутренних дел. Потом позвонила в газету.
— Это травля! — заявила мама в телефонном разговоре. — А в школе врут и покрывают этих детей, которые довели моего сына. Директор ничего не предпринимает. В гороо вообще об этой ситуации не знали, пока я не пришла с заявлением. Мой сын уже две недели лечится в психоневрологическом диспансере от нервного срыва. После курса лечения ему стало немного легче. Сейчас я еду в прокуратуру, чтобы подать заявление туда.
Исполняющий обязанности руководителя городского отдела образования Дмитрий Журавлев подтвердил, что обращение от мамы к нему поступило. Создана специальная комиссия, которая будет разбираться в инциденте. Социально-психологическая служба школы уже получила выговор за недостаточную работу по профилактике суицидального поведения среди учащихся.
По словам директора, психологи советовали маме побыть с сыном, уделить ему внимание, показать, как она его любит. По версии педагогов, проблемы у ребенка не столько в школе, сколько в семье: недавно у него появился отчим. Принял ли его мальчик?
На комиссии по защите прав несовершеннолетних матери Романа рекомендовали прийти на консультацию со специалистами Центра поддержки семьи и детства. Пока одной, без сына. Однако туда она, на момент подготовки материала, еще не обращалась. По ее словам, она уволилась с работы, чтобы добиться справедливости — и все равно ей катастрофически не хватает времени.
— Бегаю то в гороо, то на Стаханова, то в прокуратуру, — перечисляет мать. — Ничего не делается. Все врут и держатся за свои места!
«Не оставлять без внимания!»
О том, какие причины могут подтолкнуть детей к суициду и в каком случае родители должны бить тревогу, мы побеседовали с директором Центра поддержки семьи и детства Лилией Куземко.
— В 2012-2014 годах наш центр проводил с ЮНИСЭФ совместное исследование и выявил, что 70 процентов суицидов совершаются по нескольким основным причинам. Во-первых, при наличии психических заболеваний или в результате травмы, когда человек не находит, как ему выживать, и теряет смысл жизни. Во-вторых, факты или попытки суицида в семейной истории. Этот опыт ведь перенимается. Наличие психических нарушений в семье тоже играет свою роль. И наконец, кризисы — любые: от возрастных и семейных до экзистенциальных, когда человек не понимает, для чего он вообще живет. Основным же фактором риска является психическое заболевание. Плохо, что мы иногда не видим этого заболевания. Родители боятся его заметить, боятся вовремя обратиться.
Но дети, совершающие попытку самоубийства, чаще всего не хотят умереть в действительности. Они просто таким образом привлекают внимание к себе и своим проблемам. Подобное поведение называется «суицидальный шантаж». Другое дело, если попытка удастся, то их не успеют спасти.
— Стоит обратить внимание на излишние истерики, гиперактивность. На задержки в развитии речи, проблемы общения, замкнутость. На агрессивное поведение, в том числе и направленное на себя самого. Дети иногда специально режут себе руки бумагой или ножом. Это подавленная агрессия, которую ребенок не умеет направлять в нужное русло. И он так сам себя возвращает в реальность. Или за счет боли убегает от тех чувств, которые причиняют ему люди. Ему больно, значит, он больше не чувствует безысходности от того, что группа его отвергает. Получается, что легче себя щипать или бить кого-то, кто слабее. На тех, кто сильнее, он же не может выбросить свою агрессию: на маму, на учителя.
Любому человеку нужно, чтобы его приняли. Если я не принят, я одинок. И я начинаю привлекать к себе внимание, в том числе и агрессивными методами: тычу в других ручкой, дерусь, обзываюсь. Понятно, что такая стратегия ошибочна, ее не принимают другие. Я впадаю в депрессию, у меня нет поддержки и опоры, я не знаю, кто мне поможет, — мне незачем жить! Очень часто дети не могут обратиться за помощью к родителям, потому что те их подавляют.
К сожалению, родители не всегда видят, что многие проблемы детей появляются из-за стиля семейного воспитания. Дома не спрашивают, чем ребенок озабочен. Папу с мамой больше тревожит внешняя сторона: поел ли он, сделал ли уроки? Еще дети очень тяжело переносят непоследовательное поведение взрослых. Если мать то кричит на своего ребенка в присутствии чужих людей, то начинает с ним сюсюкать, он не знает, как реагировать. Тяжко, когда родители внушают ребенку вину и заставляют за нее оправдываться. Колебание между гиперопекой и подавлением личности — это очень тяжело. Если ребенок постоянно находится в непредсказуемой ситуации, он тоже начинает вести себя непредсказуемо. В том числе прибегает к эмоциональному шантажу. Очень часто тот, которого подавляют дома, бессознательно занимает позицию жертвы и в других местах и притягивает к себе агрессию — если он не умеет противостоять, заявить о себе, защитить свои границы. Либо наоборот, слишком агрессивно защищает их — дерется, конфликтует. Однако это тоже ошибочный путь.
— Научиться принимать других людей. Понимать свои чувства и причины своих действий. Но для детей до определенного возраста это вообще недоступно. Они начинают осознавать это только годам к шестнадцати. Для того чтобы помочь им, и существует психологическое сопровождение.
Здесь нужна очень серьезная работа и с классом, и с самим ребенком. Классный руководитель должен выявить инициатора травли и нейтрализовать его влияние. Следует менять отношения в коллективе. Потому что если работать только с жертвой, а она возвращается в ту же среду, коллектив по инерции будет так же ее отвергать. И даже если у ребенка выработались какие-то новые стратегии, он не может их реализовать. Он опять сталкивается с сопротивлением, идет уже вторичная травма. Поэтому лучше все же, чтобы он пришел в новый класс.
Но тогда надо менять и способы взаимодействия в семье. Просто сменить то коллектив недостаточно. Стратегии поведения в этом случае нужны другие – и самому ребенку, и его родителям. Если он дома в ту же модель проваливается, позитивные изменения у него не будут закрепляться. У нас много таких примеров, когда родители говорят: «Вы чего-нибудь с ним сделайте, а мне некогда. Я занят другими делами».
— Медикаментозное лечение снимает только внешние симптомы. А человек должен научиться переживать свое состояние, выходить из него самостоятельно, действовать по-другому. У нас в обществе, к сожалению, слабо понимают разницу между психологом и психиатром. Психиатр — лечит. Он выявляет диагноз с точки зрения медицины и назначает средства, которые убирают симптомы. Психолог же учит — общаться, управлять своими чувствами. Он сопровождает и поддерживает, когда человек ищет решение своей проблемы. Психолог помогает прожить состояние и правильно на него реагировать.
