По сведениям, регулятор не желает удовлетворять нарастающий спрос по существующим ценам. И действительно, объемы покупки наличной валюты стремительно растут.
Наивно предполагать, что в такой стране как Казахстан, события связанные с деньгами, могут происходить разрознено, сами по себе. Вот их ряд. В пятницу прошло закрытое совещание в Национальном банке.
В святая святых тенге был приглашен узкий круг, включающий в себя и представителей АФК. В результате, на свет появилось несколько документов и заявлений. Два проекта постановлений НБРК: один о правилах организации обменных операций, другой по регулированию рынка ценных бумаг. После, вышло заявление Президента Токаева об изменениях, связанных с деятельностью Национального фонда страны, в частности он объяснил, как мы должны понимать внесенные в концепцию формирования и использования его средств. По словам главы государства, «доля золота в сберегательных активах Нацфонда будет составлять до 5%. Это необходимо для повышения сохранности и защиты его активов».
Закончилось все публикацией совместного приказа и постановления министерства финансов и Нацбанка об ограничениях на покупку безналичной валюты: «Банк в правилах внутреннего контроля определяет сумму, в соответствии с которой осуществляется дополнительное изучение операции. При этом, сумма заявок за последние тридцать дней не превышает: для физических лиц — 1 миллион долларов США, для юридических лиц — 5 миллионов долларов США».
А теперь добавьте в этот коктейль разворачивающегося кризиса вот еще что: связанное с санкциями по отношению к России, ожидаемое резкое ослабление рубля. Обострение конфликта между Китаем и США, ведущее к девальвации юаня. Ползучие девальвации в нескольких странах. Цену нефти марки Brent, которая уже стоит 55,92 доллара, упав сразу на 5,12%, и как говорят эксперты, будет еще ниже. Ожидаемый кризис высокотехнологичного сектора и главное, ожидание «большой волны», которая случается раз в 10−12 лет. Последний кризис был в 2008 году, все, что происходило со страной, это афтершоки. Пока развитый мир активно рос, Казахстан катился вниз. Помимо объективных причин, связанных с падением ресурсной ренты, были и внутренние. Но настоящее обострение, рукотворный кризис, в котором находится страна, имеет авторство.
Так почему все все-таки связано? Грядет переоценка наследия Акишева. Это видно по результатам встречи в НБРК, в виде предложенных документов. Если добавить немного инсайда, ведь, несмотря на то, что беседа проходила за закрытыми дверями, некоторые фразы с «круглого стола» уже эхом прокатились по рынку, и если под особым углом рассмотреть круги на воде, расходящиеся по информационному полю, то можно сделать определенные выводы.
В первую очередь, все крутится вокруг курса валюты. Ее доступный объем у Нацбанка очевидно сокращается. По сведениям, регулятор не желает удовлетворять нарастающий спрос по существующим ценам. И действительно, объемы покупки налично валюты стремительно растут. Как бы не пытались камуфлировать ажиотаж. Можно удовлетворять спрос на внебиржевом рынке, растворяя давление, можно изменять правила торгов, чтобы в информационном поле все выглядело парадно, но экономика это живой организм, состоящий из людей, всю эту массу можно долго вводить в заблуждение, но как показывает практика, ситуация от этого только усугубляется. Ведь помимо психологии есть арифметика, а тут уговорами не поможешь.
Вся идея предыдущего главы Нацбанка Данияра Акишева сводилась к удержанию курса, и более того, к его укреплению. Так как политика регулятора была обозначена, как таргетирование инфляции, то единственным способом для него было удержать от дальнейшего лавинообразного падения тенге, это создать его искусственный дефицит, и он этого добился. Он высушил рынок на столько, что полностью убил бизнес. Предпринимательская инициатива выдохлась в отсутствии денег, ведь после двукратной девальвации и соответствующего роста цен, доходы населения не выровнялись, а с учетом того, что весь спрос, а значит накопления, были реализованы в период диспаритета с рублем, то рассчитывать на то, что народ кубышку распечатает, было бесполезно.
Одним из способов создать дефицит тенге, стала его сверхвысокая доходность. Существенно выше официальной инфляции. Приправленный политикой дедолларизации, когда хранение денег в иностранной валюте намеренно делалось убыточным. Эта адская смесь превратила казахстанскую валюту в Клондайк. Задранная до небес, доходившая до 15% ставка рефинансирования, сделала депозиты в национальной валюте сверхдоходными, а инструменты Нацбанка, в виде нот, привели на рынок охотников за легкой наживой. Последние два с половиной года, страна платит огромные деньги, за дорогой тенге. Триллионы тенге в нотах, деньги граждан на счетах в тенге, при том, что за это все нужно платить. Продавать задорого изъятые с рынка деньги некому. Их просто не берут. По сути, была создана государственная пирамида. Крайне неустойчивая, при этом способная в один миг поставить весь финансовый рынок на колени.
Тенге, квазивалюта. Ее стоимость это условный договор между государством и обществом. Игра в верю — не верю. Это то, что эксперты называют психологической готовностью к девальвации. Называется некая условная цена тенге относительно доллара и в определенных обстоятельствах игроки делают выводы верить в этот курс или не верить. Отсюда и возникает палитра принимаемых решений — перевожу доллары в тенге и вношу и на депозит в банке под 14% годовых, или снимаю их и конвертирую их обратно в доллары, пока все не стабилизируется. Побеждают те, кто предугадывает события несколько раньше, чем остальные. Оставшиеся, же платят по счетам. Национальное казино, точнее биржа. За большим столом и неопытные новички, и зубры, и инсайдеры, которые зашли снять свои сливки. Правда в этой игре есть заложники, те, кто вынужден навсегда ставить на одну и ту же «карту», оставаться в тенге и терять на курсовой разнице — это государственный и квазигосударственный сектор, а так же различные сберегательные и страховые фонды. Их активы всегда в тенге и покупательская способность падает каждый раз, когда получаемый доход ниже курсовых колебаний.
Пришло время, когда риски потерь выше возможных прибылей от сохранения теньговой позиции, обусловлено это как раз совокупностью внешних и внутренних факторов. Об этом писалось не раз и причины, которые могут пагубно сказаться на национальной валюте, также назывались. На недавней встрече в эфире телеканала «Хабар», известный предсказатель курса, бывший советник председателя Национального банка Олжас Худайбергенов, который всплыл из небытия 2016 года, когда убеждал всю страну, что причин для девальвации нет, и что он держит деньги в тенге, назвал это так: «Сингулярно сошлись факторы». Не будем рассуждать на тему образного мышления эксперта, идущего в разрез понятийного аппарата, но то, что он пытался выразить умно и некорректно, очевидно. Мы видим начало идеального шторма. Мир лихорадит, внутренние ресурсы исчерпаны и вот в очередь в кассу выстраиваются желающие вернуть тенге и получить на руки вполне себе надежные доллары и евро. Да, политика государства не позволяет зарабатывать на валюте, но есть другие страны, в которых нет политики противодействия валютам и банки готовы платить за размещенные в них деньги.
Теперь понятно, что происходит? Государство просто не хочет ни возвращать доллары, и допустить их вывод и вот уже начинается позиционная борьба. Обменники Казахстана будут работать с 10 утра до 7 часов вечера, чтобы нейтрализовать влияние внешних рынков. Кроме того, Нацбанк планирует обязать обменные пункты записывать данные казахстанцев при проведении обменных операций. А ужесточение правил содержания обменников сделает их количество ограниченным. Придется идти в банки, а там свои правила.
Так что вполне логичным выглядит поставленный выше вопрос, что введение подобных ограничительных мер связано лишь с тем, что у Национального банка просто-напросто закончились доллары и введение ограничений на покупку американской валюты — всего лишь административная мера для торможения роста курса. И опять сиюминутные решения, которые побеждают над здравым смыслом. Есть большая вероятность того, что начнется отток капитала из страны и не только бизнеса. Три года назад была завершена легализация капитала, возможностями которой, по данным Минфина, воспользовались свыше 140 тысяч граждан страны. За два года было легализовано 5,7 триллионов тенге, по тогдашнему курсу — около 17 миллиардов долларов. И вот теперь Нацбанк республики создает все условия, чтобы богатые казахстанцы снова «запрятали» свои деньги, но уже легально.
Косвенно отсутствие наличных долларов, которые могут понадобится в случае бегства из тенге, подтверждает новость, что «доля золота в сберегательных активах Нацфонда будет составлять до 5%». Все предельно просто. Под золото из Нацфонда можно спокойно изъять валюту, что никак не отразится на его балансах. Согласно действующему правилу, золото не продается никому кроме государства и за тенге, и не является продуктом экспорта. По сути предложения, золото перемещается с баланса ЗВР на баланс Нацфонда, при этом не нарушаются законы, но государство достигает поставленной цели — получает кэш, не теряя физическое золото. По сути, предстоит конвертировать не менее 1,5−2 триллионов тенге находящихся в нотах биржевых игроков и на депозитах у частных лиц. Сейчас в Нацфонде 58 миллиардов долларов, обменяв 5% на золото власти получат около 3 миллиардов наличными. Этого вполне достаточно, что бы рассчитаться.
Есть только один вопрос, рассчитается ли за принятую неверную стратегию бывший глава Нацбанка, ведь именно его желание удержать курс любой ценой, «ответить» за обещанное и привело страну к невиданному до селе кризису, который может совпасть с кризисом мировым, превратившись в самый идеальный шторм.
Ну и как говорится на закуску. Чем могут грозить запретительные меры финрегулятора, это развитие теневого валютного рынка. В начале 2016 года в Туркмении в целях развития безналичной формы расчетов и укрепления национальной̆ валюты, а также препятствования развития теневого сектора экономики Центробанк запретил конвертацию. Манаты физические лица могли менять на доллары только с помощью банковских карт. При этом Центробанк ограничил и объемы операций — не более тысячи долларов в месяц. И совсем скоро курс доллара на черном рынке подскочил на 20%.
Азербайджанский финрегулятор в январе 2016 года сначала ограничил обменные операции. При обмене 500 долларов необходимо было предъявлять удостоверение личности, а потом и вовсе запретил продажу валюты в обменных пунктах. Исключениями стали обменные пункты в гостиницах и аэропортах. И снова, как и в случае с Туркменистаном, активизировались «черные» обменники. Но регулятор не остановился. Он заявил о планах ограничить вывоз валюты из страны налоговым сбором в 20%, а также ввести аналогичный налоговый сбор за денежные переводы за рубеж свыше 50 тысяч долларов в течение года. В результате агентство S&P снизило кредитный рейтинг Азербайджана до уровня BB+. К слову, на фоне этих финансово-экономических событий казахстанский «Единый накопительный пенсионный фонд» решил вложить более 71 миллиарда тенге в Международный банк Азербайджана, который имел так называемый «мусорный рейтинг» и который в 2017 году объявил себя банкротом.
Таджикистан. Нацбанк этой республики принял решение закрыть обменники в целях «снижения напряженности» и предотвращения негативных случаев при купле-продаже наличной валюты. Как посчитал финрегулятор, обменники искусственно провоцировали ажиотаж вокруг иностранной валюты, чем повышали на нее спрос. Теперь валютообменные операции в Таджикистане разрешены только в коммерческих банках. Надо ли говорить о теневом рынке и в данном случае?
Вводила неэффективные меры и Россия. Правда, ограничения на операции с иностранными валютами они не применяли с 2007 года. В 2008 году курс рубля поддерживался продажей золотовалютных резервов на 200 миллионов долларов, после чего было принято решение отказаться от субсидирования курса. В виде рекомендаций действовала другая мера — продажа части валютной выручки экспортерами. В итоге, агентство S&P подтвердило долгосрочный рейтинг России в иностранной валюте на уровне BB+ (ниже инвестиционного) c «негативным» прогнозом.
В декабре 2015 года Центробанк Нигерии ввел запрет на использование заграницей банковских карт, номинированных в местной валюте. Эти меры были призваны остановить рост объемов вывода валюты за рубеж, и снизить курс местной валюты на черном рынке. Тогда он равнялся 260 против 199 наров за доллар по официальному курсу. Однако эти меры вызвали резкую реакцию со стороны иностранных и местных бизнесменов. В итоге тогдашняя глава МВФ Кристин Лагард заявила, что ограничения только ударят по бизнесу, и все ограничения немедленно сняли.
